Образ века своего
13.11.2021
Да, тиражи нынче несравнимы с прежними, и читают люди действительно меньше. Но разве дело в цифрах? Те, кто не утратил вкус к серьезной литературе, по-прежнему рассчитывают на искренний, доверительный разговор с автором, ищут в нем собеседника, с которым можно говорить по душам и вместе искать ответы на вопросы, рано или поздно встающие перед каждым из нас.
Таким собеседником стал для своих читателей Александр Лапин. Четырехтомник его избранных произведений недавно вышел в издательстве «Вече». В нем собрано все самое важное из созданного писателем за минувшие десять лет – цикл романов под общим названием «Русский крест» и избранная публицистика.
✍? Честно рассказать о своих ровесниках
Первые два тома отданы эпопее «Русский крест», с которой когда-то начался этот масштабный проект, посвященный поколению, в чьей судьбе как в зеркале отразилась история нашей страны. Сага о поколении включает в себя шесть романов, действие которых разворачивается от застойных 1970-х до лихих 1990-х и бурных 2000-х: «Утерянный рай», «Непуганое поколение», «Благие пожелания», «Вихри перемен», «Волчьи песни» и «Время жить!».
В третий том вошли романы «Святые грешники» и «Крымский мост», посвященные проблемам духовного поиска и нравственного выбора, ставших особенно актуальными для нашего общества на рубеже тысячелетий.
Четвертый том отдан трилогии «Книга живых», посвященной событиям недавнего прошлого, в которую вошли политический детектив «Суперхан», романтическая повесть «Роман и Дарья» и философская притча «Вирусы». Заключает четвертый том публицистика разных лет.
Десять лет назад в своих первых больших романах «Утерянный рай» и «Непуганое поколение», которым суждено было положить начало эпопее «Русский крест», писатель приступил к осуществлению замысла, созревавшего в нем многие годы, – честно и искренне рассказать о своих ровесниках, о поколении, вступившем в жизнь на рубеже 50-х – 60-х годов прошлого века и ставшем свидетелем перемен поистине судьбоносных и необратимых. На их глазах некогда могучая держава, расцвет которой совпал с их юностью, начала превращаться в колосса на глиняных ногах.
И когда этот колосс рухнул, вместе с ним оказались погребены надежды, мечты и чаяния миллионов людей, живших одной дружной семьей, но в одночасье оказавшихся по разные стороны политических, экономических, социальных и прочих практически непреодолимых границ.
✍? Не супермены, но почти родные
Лапин взял на себя громадную ответственность стать «хроникёром» событий, которые для большинства его читателей, в той или иной степени, являются фактами их собственной биографии. В нём, продолжая мысль Евтушенко, продолжает бродить тот самый «гордый дух гражданства», не оставляющий художнику права на уют и покой.
Неудивительно, что в итоге сага о поколении стала началом целого цикла романов под общим названием «Русский крест», события которых развиваются на протяжении пяти десятилетий. Читатель встречается с героями Лапина в тот момент, когда пятеро самых обыкновенных мальчишек, живущих в далеком селе в Северном Казахстане, делают первые шаги из простого и ясного, как солнечный свет, детства в большой мир, подчиняющийся законам, разительно отличающимся от тех, что прописаны в школьных учебниках.
Саша Дубравин, Амантай Турекулов, Толик Казаков, Володя Озеров и Андрей Франк дают клятву верности на берегу речки Ульбы и, оттолкнувшись от этого берега, уходят, каждый своим путем. Одного увлечет журналистика, другого – политическая игра, третий, преодолев искушение силой, пойдет по пути служения Богу, четвертый оставит цивилизацию ради того, чтобы раствориться в природе, а пятый рискнет вернуться на родину предков. Но детскую свою клятву они пронесут через все испытания, не забудут о друзьях детства ни в радости, ни в горе – настоящее, неразменное на пустяки мужское дружество для Александра Лапина тема особая.
Герои Лапина – отнюдь не неуязвимые супермены, которым ничего не стоит спасти Вселенную, а заодно и осчастливить все человечество. В каждом из них черты яркой, незаурядной личности переплавлены со свойствами, присущими обычному человеку. Они страдают, совершают ошибки, терзаются раскаянием, нередко запоздалым, им известно, что такое мука принятия решения и какое это бремя – нести ответственность за последствия этого решения.
И вот эта «приземленность» делает их не просто узнаваемыми (а читатель всегда ищет в книге самого себя, пусть облаченного в другие одежды и перенесенного в иные времена), но близкими и родными, почти что членами семьи, в тесном общении с которыми проходит значительная часть жизни. С каждой следующей книгой это «литературное родство» становилось все крепче.
Каждый следующий роман органично наследовал предыдущему, становясь не «сериальным» его продолжением, в очередной раз прокручивающим одни и те же сюжетные коллизии, но хроникой принципиально нового этапа в жизни давно полюбившихся персонажей. Поколению, о котором рассказывает Лапин, еще далеко до заката.
✍? Игра в поддавки с читателем не интересна
Одной из характерных особенностей авторского стиля Александра Лапина является мультижанровость: практически каждый его сюжет разветвляется на несколько отдельных потоков, развивающихся по своим собственным жанровым законам так, что в границах одного произведения могут сосуществовать политический детектив и мистический триллер, любовный роман и социальная драма, пастораль и философская притча.
И переплетены они будут так искусно, что читатель с неослабевающим вниманием следит за развитием событий до самого финала и, уткнувшись в последнюю точку, удивится, насколько история, свидетелем (а возможно, и соучастником) которой он стал, неожиданна и логична в одно и то же время.
При этом Лапин ни на йоту не отклоняется от главного своего принципа – абсолютной, можно сказать хроникальной достоверности в изложении событий. Неудивительно, ведь фундаментом его литературного творчества стала журналистика, которой было отдано полжизни. Именно тогда он научился искусству разговаривать с читателем на равных.
Игра в поддавки с читающей публикой ради тиражей и популярности Лапину не интересна. Он пишет только о том, что его по-настоящему волнует, тревожит или, наоборот, вдохновляет.
Он писатель чрезвычайно чуткий и тонкий. Он реалист, когда дело идет о точности передачи жизненных коллизий; романтик, когда нужно заглянуть в тайники человеческого сердца; философ, когда стремится передать вибрацию тех незримых струн, коими душа наша связана с высшими силами, с Непознаваемым, с Вечностью. Он знает, как нелегок путь к ответам на вечные вопросы, испокон веков терзающие человечество, но продолжает двигаться вперед, увлекая за собой и читателя. Дорогу осилит идущий…
Ксения ВИШНЕВСКАЯ
Обсуждение закрыто.
