Пророк в своем Отечестве
04.06.2022
Знаковое знакомство
В Пушкинский день России в самый раз вернуться к обозрению возникновения отношений между Пушкиным и Раевским. Поскольку их знакомство вылилось во взаимный интерес в критической обстановке. Приближенных к царскому двору возмутило содержание пушкинского стихотворения «Деревня». По нему российская деревня выглядит неприглядно в начале XIX века:
«Не видя слез, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время
земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца…»
В следующем году из-под пера поэта на свет является ода «Вольность». Это произведение еще острее. В «Деревне» все же теплится надежда на изменение к лучшему положению по доброй воле, пришедшей «сверху»:
«Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный
И рабство, падшее по манию царя…»
В «Вольности» суровая картина («Везде бичи, везде железы») государю ставится в упрек как тирану, насаждающему рабство. Автор бросает вызов:
«Самовластительный Злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу…»
Царь Александр I дал ответ на этот вызов. Под предлогом служебной необходимости коллежский секретарь государственной Коллегии иностранных дел Александр Сергеевич Пушкин из столицы, Петербурга, был направлен в глухую по той поре провинцию – Кишинев.
Предполагалось, что в Кишиневе ему будет не с кем вести беседы крамольного содержания. Колонисты там осваивали земли, недавно отошедшие к России, а армейские полки и батальоны предупреждали край от возможных завоевателей. Те и те при своих заботах, далеких от размышлений о прогрессивном устройстве общества. Но это лишь на взгляд издалека. На месте было совсем иначе. В чем убедился коллежский секретарь, которого отлучили от кружков, пускавшихся в философию на берегах Невы. В доме одного из генералов, с которым и прежде знался, Александр Сергеевич познакомился с майором Владимиром Раевским.
Вспоминали старину
Они оба не предполагали, что так близко сойдутся взглядами. Сначала были споры о стихах (Владимир тоже поэт), а чуть позже от литературы их прибило к размышлениям об истории и о политических событиях. Оба считали, что крепостничество – тот вредный пережиток, который совершенно неприемлем в России в XIX столетии. Помещики покупали и продавали своих крестьян, а то и на кон их ставили, разгорячившись карточной игрой, будто это вещи, а не люди. Крепостничество морально разлагало владельцев крестьянских душ.
О преобразованиях в хозяйстве им не надо думать до поры, пока доходы от имения дают возможность снарядиться на балы, устраивать кутежи и праздно путешествовать по свету. А никакие крепостные, разумеется, не имели страстного желания на барщине отработать так, чтобы дело пело. Ради чего стараться? Все, что на барском поле — помещику в закрома! Труд на себя, на свою семью – уже через силу, после ненавистной барщины. Не случайно Пушкин после Кишинева, рисуя литературный образ Евгения Онегина, привел его в своей поэме положительным примером: «Ярем он барщины старинной оброком легким заменил».
Но это потом – тогда, когда Раевский был уже далече от Кишинева. Когда сам Александр Сергеевич устал в ожидании доброй вести о падении крепостничества. После того как скорбно заметил:
«Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды;
Рукою чистой и безвинной
В порабощенные бразды
Бросал живительное семя —
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды…
Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь».
При встречах с уроженцем Хворостянки «с первым декабристом» Владимиром Раевским (ныне это село слилось с Богословкой в Губкинском районе на территории Белгородчины) в 1820-1822 годах настроение Пушкина было ярче. Вспоминали они с Раевским русскую старину, где вече, как народное собрание, решало все насущные вопросы, принимало договоры и законы, могло призвать и изгнать князей, говорили о равенстве и свободе как условии для развития экономики в государстве. Герой Отечественной войны 1812 года (за боевые действия награжден золотою шпагой), Владимир Федосеевич – участник освободительного похода по европейским странам, которые в свое время покорились Наполеону. Он видел, он мог сравнить: люди, не имеющие титулов, в зарубежье живут зажиточней, чем у него на родине. Они работают на себя или же устроены по найму. Отсутствует там рабская зависимость, и мотивация к труду более сильная, постоянная, чем у крепостных, которые под угрозой, что их высекут на конюшне или отдадут в солдаты.
Попавшему в солдаты крепостному приходилось порою хуже, чем под гнетом лютого помещика! Это когда помещик, промотав отцовское наследство, поступал на службу офицером ради обеспечения. Материальный достаток рос при повышении по званию и в должности. Стояла задача выслужить высокое положение, чтобы выйти в отставку, не нуждаясь ни в чем в быту. Но не у каждого есть способности стать авторитетным командиром, подразделение у которого становится образцовым, с понятием выполняющим все команды и распоряжения.
И тогда взамен авторитета – побои по зубам, по голове (в штрафную книжку не заносились), а также удары палками (от 100 до 300 ударов), которые уже официально назначались как наказание. Майор Раевский, как несогласный с подобным проявлением жестокости, начал составление труда «Рассуждение о солдате». Тем, что выявил достоверно, он поделился с Пушкиным. Существует предположение, что тот откликнулся стихами, не поставив под ними подписи. Стихи как будто исходили от народа:
«Лучше в свете не родиться,
Чем в солдатах находиться.
Этой жизни хуже нет –
Изойди весь белый свет.
В караул пойдешь – там горе,
С караула, так и вдвое…
Кто солдата больше бьет,
И чины тот достает,
Тем старателен, хорош.
Хоть на черта он похож».
Предупредил друга
«Рассуждение о солдате», «Рассуждение о рабстве крестьян» — все это зачлось Раевскому наряду с внушением солдатам при ведении им занятий в Кишиневе в военных школах, существовавших при 16-й дивизии, что такое равенство и братство, свобода, патриотизм. Припомнили ему и высказанное публично одобрение восстания в Семеновском полку – любимом полку царя, приближенном ко двору российского самодержца (в полку до восстания довела невыносимая муштра). В феврале 1822 года Владимир Федосеевич Раевский был помещен в Тираспольскую крепость на положении арестанта. Что примечательно, в тот же год, когда Раевский оказался в заключении, близкий ему по духу Пушкин написал стихотворение «Узник», проникнутое сочувствием к тому, кто оказался в заточении. Годами тянулось следствие по делу о пропаганде опасных для правительства идей майором Раевским. В октябре 1827 года было принято решение о том, чтобы сослать его в Сибирь. Возможно, была бы каторга, но Пушкин, прознав о том, что Раевский под подозрением, вовремя предупредил друга. Владимир Федосеевич успел уничтожить те бумаги, что могли бы добавить тяжести обвинению.
В марте 1828 года Владимир Раевский прибыл на поселение в село Олонки Иркутской губернии. Там он оставался до кончины (8 июля 1882 года). Хотя в 1857 году получил амнистию, был восстановлен в дворянском звании, в Центральное Черноземье, на «малую родину», для постоянного проживания не вернулся. В Сибири было ему свободнее! А что климат суров и трудиться надо, полагаясь только на себя, так на то он Спартанец, как именовал его Пушкин.
Для чего так много о Раевском в Пушкинский день России? Чтобы полнее понять великого поэта и не согласиться с замечанием мемуариста XIX века, который в своих «Записках» упомянул о Пушкине совершенно несправедливо. Мемуарист считал, что Пушкина «…сама судьба всегда совала в среду недовольных». Нет, Александр Сергеевич сам выбирал свой путь! Путь пророка в своем Отечестве.
Валерий ТЕЛЕГИН, г. Губкин
Обсуждение закрыто.
