«Мы были подопытными кроликами…»
05.03.2015
Рассказ очевидца о ядерных испытаниях 1954 года
— Прочитал я в вашей газете, как ветеран рассказывает об учениях с применением ядерного оружия, – с такими словами появился на пороге редакции пенсионер Николай Чумичкин. – И вот что я вам скажу: ничего-то он своими глазами не видел. А как всё было на самом деле, я вам расскажу… Ведь как раз в день испытаний мы с семьёй прятались в самодельном укрытии, и ядерный гриб поднимался в небо на наших глазах. Мне было тогда 13 лет, и я всё превосходно помню!
В 1994 году на Тоцком полигоне в эпицентре взрыва
установили памятный знак – стелу с колоколами,
звонящими по всем пострадавшим от радиации
До взрыва
– Мой отец после войны вернулся в родную деревню Кирсановку Оренбургской области, – начал рассказ Николай Иванович. – Работать устроился в воинскую часть, что находилась на противоположном берегу нашей речки Самарки. Там работало много наших односельчан. От отца и соседей мы знали, что на утро 14 сентября были назначены испытания ядерной бомбы. Знали и место, куда её собирались сбросить: это была лощина, окружённая вековой дубравой. Выбранный участок огородили невысокой стеной, засыпали чем-то белым вроде извёстки.
Прочёл я в вашей газете, что, дескать, «эвакуировали всех жителей в радиусе 40 километров». Неправда! Эвакуировали – точнее, порекомендовали уехать на несколько дней – только жителям ближайших сёл. Наша Кирсановка находилась в семнадцати километрах от места взрыва, в семи была деревенька Пьяновка (сейчас её уже нет, она почти вся тогда сгорела) – так в этих сёлах остались почти все жители. Кто решил пересидеть эти несколько часов в подполе, кто – в овражке, а кто и просто в доме. Как бы мы поехали: скотину-то не бросишь! Да и денег кататься туда-сюда у колхозников не было. К тому же в то время мало кто представлял, что это вообще такое – ядерная бомба, какими могут быть последствия для людей? Бомба и бомба, разве что помощнее – ну так не на головы же людям её сбросят! Словом, отец решил, что мы никуда не поедем… Но всё-таки он человек бывалый, войну прошёл – и на всякий случай вместе со мной и братьями выкопал на задах огорода так называемый «капонир» — большую яму. Туда же принёс большой кусок брезента, чтобы в момент взрыва мы могли накрыться им сверху.
«Татьянин» день
Бомбу, испытывать которую решили утром 14 сентября 1954 года, назвали «Татьяной». Тогда это была обычная практика: в 1951-м в Семипалатинске была испытана 30-килотонная «Мария», а через некоторое время советские ученые и конструкторы создали тактическую атомную бомбу «Наташа». Задачей «Татьяниных» учений было «проверить воздействие ударной волны и проникающей радиации на боевую технику, здания, сооружения, животных и людей».
Бомбу сбросили с высоты 8 км. Взрыв произошел, когда она находилась в 350 м от земли. В то время основным поражающим фактором атомного взрыва считалась ударная волна. Людям же пришлось испытать на себе поражающее действие другого – радиационного – фактора.
– Вокруг эпицентра разместили боевую технику, – продолжает рассказ Николай Иванович. – Самолёты, танки, автомобили. К деревьям привязали животных: коров, овец, лошадей. А за ними возвели щитовые домики, причём обставили их по всем правилам: и мебель там была новенькая, и даже ковры на стенах висели. Потом, к слову, некоторые наши сельчане тащили эти ковры и матрасы себе домой, да только вот все, кто принёс оттуда вещи, умерли от непонятных болезней – не прошло и года. Поговаривали, что в эти домишки привезли и заключённых, но сам этого не видел, врать не стану. А животных было очень жалко: они так и остались там лежать, обожжённые, мёртвые… Но их мы увидели уже потом, а пока что с раннего утра всей семьёй собрались у выкопанного укрытия и начали наблюдать, как в небе делали круг за кругом три самолёта. По команде отца мы прыгнули в укрытие, и тут громыхнуло так, словно это был гром сразу от сотни, даже от тысячи молний во время грозы. Взрывная волна была такой силы, что нас отшвырнуло от одной стены капонира к другой, а потом обратно. Земля буквально поднялась на метр, а потом опустилась. Полыхнул свет, такой яркий, что мы на секунду ослепли, даже сидя под брезентом. Такой яркости не бывает даже от дуги электросварки. И со всех сторон пошёл низкий утробный гул, словно от гигантской центрифуги. Придя в себя через несколько минут, мы выбрались на поверхность и увидели, как в небо поднимается исполинский огненный столб, а его верхушка, клубясь, переливается всеми оттенками ядовито-жёлтого и коричневого. Три самолёта, один за другим, на моих глазах пролетели сквозь «ножку» чудовищного гриба, а он всё разрастался и разрастался и через некоторое время начал клониться в нашу сторону. И в этот момент началась артиллерийская канонада: танки и пушки (их было множество повсюду, стояли даже на наших огородах) наперебой палили в сторону грибообразного облака. Прошло больше двух часов, пока ударная волна от обстрела не начала понемногу развеивать «гриб» – он медленно поплыл на северо-восток, становясь светлее и светлее. И тут по огородам в сторону взрыва пошли солдаты в костюмах химзащиты и противогазах. Проходя, они кое-где втыкали разноцветные флажки. Зачем – не знаю, возможно, таким образом отмечали уровень загрязнения. Этих флажков мы с пацанами набрали потом целую кучу. А чуть позже нашли и костюмы химзащиты: солдаты сняли их и просто побросали. Костюмы мы притащили домой, и потом мои односельчане пользовались ими во время рыбалки. Удобно же: надел и лезь хоть по пояс в воду, они же непромокаемые! Может, и до сей поры у кого-то валяются на чердаке те трофеи.
После апокалипсиса
Когда учения закончились, большая часть военных с Тоцкого полигона разъехалась. А местные жители остались – ехать им было некуда. Так же держали скотину, сажали огороды, пили воду из заражённых радиацией колодцев.
– Скотину-то кормить надо! Уже через год я вместе с отцом косил траву как раз на том самом месте, где был эпицентр взрыва! Трава там вымахала – сроду мы такой не видали, пырей – чуть ли не в мой рост! – вспоминает Николай Иванович. – А потом – как отрезало: до сей поры на том месте голый песок. За дровами на то место ездили всей деревней: взрывом с корнями выворотило вековые дубы. Вообще-то это было запрещено, и даже часовые на дорогах стояли, да только местные знали все тропинки, обойти караулы нам не составляло никакого труда. Мы не боялись: никто не подозревал, насколько опасна радиация, какими страшными могут быть последствия. Врачи не приезжали, анализы никакие никто не брал… Но, конечно, мы замечали, что люди начали болеть и умирать, да всё такими болезнями, о которых раньше и не слыхал у нас никто: рак, лейкоз… Причём умирали от них ещё не старые, а то и совсем молодые люди. Через год после взрыва умер от лейкемии мой одноклассник, мы сидели за одной партой, за ним умер младший сын соседей. Никогда не забуду отчаяние заведующего почтовым отделением: у него от той же болезни мучительно умирала молодая красавица дочь. Целый год он возил её по больницам, добивался приёма у лучших врачей, потратил огромные по тем временам деньги на лечение, добрался даже до Москвы – но безрезультатно, девушка всё равно скончалась. Что уж говорить о тех, кто не обладал возможностью ездить на лечение хотя бы в областную больницу… Были и более страшные последствия. У моего родного брата сын родился совсем больным: видимо, из-за последствий облучения у мальчика была громадная голова на хилом тельце. Несчастный малыш прожил всего восемь лет и умер. Да и все мы, кто остался в живых, мучаемся от непонятных болезней, врачи не могут определить причину. А начнёшь говорить в поликлинике: это, возможно, оттого, что я пережил ядерную бомбардировку – смотрят, как на ненормального. Не верят…
О Хиросиме и Нагасаки знает весь мир, люди, попавшие в чернобыльскую зону, пользуются определёнными льготами: там случились трагедии, мирным гражданам нужна помощь. Но ни один из нас, живших неподалёку от Тоцкого полигона, не получил реальную помощь от государства. Нам никто не компенсировал утраченное здоровье или потерю родственников. Мы стали жертвами дикого эксперимента государства на живых людях, подопытными кроликами, а расходный материал никто не жалеет. Один из моих братьев – военный, не раз пытался добиться правды, но ему было приказано «не поднимать шум». Всё, связанное с атомным взрывом, было покрыто завесой секретности. Начать оказывать эффективную медицинскую помощь населению – значило, нарушить секретность. Умирай, но молча! В газетах писали, что «наступление войск через район ядерного взрыва, с применением средств защиты — возможно!» и проходит «без последствий для здоровья людей». А мои земляки, умершие и больные, вроде как и не люди, получается, — горько заключает Николай Иванович.
Наталья ЧЕРНОВА
ЦИФРЫ
Общее количество военнослужащих, участвовавших в учениях, –
около 45 000 человек.В зоне взрыва, на различных расстояниях от предполагаемого эпицентра, находилась заранее размещённая военная техника: 500 орудий и минометов, 600 бронетранспортеров и танков, 6 000 тягачей и автомашин, 320 самолетов. Кроме того, на огороженных участках располагалось свыше 2 000 подопытных животных. Еще несколько десятков овец, баранов и коз разместили внутри танков, бронетранспортеров и автомашин.
Кроме военнослужащих, от радиоактивного облака пострадали более 10 000 жителей близлежащих сел и деревень.
Официальной статистики заболеваемости и смертности среди участников Тоцких учений и мирного населения не существует.
Обсуждение закрыто.
