Три музы поэта Михалева
06.04.2017
Малоизвестные страницы биографии нашего известного земляка
В прошлом номере мы рассказали о том, как Владимир Михалёв, простой деревенский парень, попал на учёбу в Москву. Два года Владимир Васильевич учился на двухгодичных курсах СП СССР при литературном институте им Горького.
Вернулся на родину
Свидетельство №395 об окончании учебы ему было выдано 30 июня 1969 года. Подлинность документа скрепили своими подписями секретарь Правления Союза писателей СССР Георгий Марков и проректор Литературного института по ВЛК Юрий Лапин. Документ гласит, что за время обучения Владимир Михалев участвовал в работе творческого семинара, прослушал лекции, сдал зачеты и экзамены по 14 предметам, включая, помимо диалектического и исторического материализм, а и политэкономии социализма, изобразительное искусство, искусство кино, историю музыки… Последним, 15-м пунктом, значится «Спецкурс по мастерству писателей».
Так что по приезде домой Владимир Михалев предстал несколько иным, более требовательным к себе поэтом. Именно к этому творческому периоду относится его удивительная стилизованная под народную «Старинная песня».
Степь-поля — мой дом.
Роща — горница.
В моей горнице
Стонут горлицы.
Белый свет не мил —
Извела жена, —
Ловил голубя,
Поймал коршуна.
Пойду к старосте —
Гонит староста.
Скажу барину —
Бьёт безжалостно.
Поп, мой батюшка,
Кади ладаном,
Душа грешная,
Жисть нескладная!..
Но несмотря на жизнь и учебу в столице, Владимир Михалев с радостью вернулся на родину, снова взял в руки свой пастуший посох и, отринув всякого рода соблазнительные предложения перебраться в город, не выпускал его из рук, радуя почитателей своего таланта новыми поэтическими образами и открытиями.
Побывав на родине Владимира Васильевича мы узнали, что не только музе – Павлине — мы, благодарные читатели, можем сказать спасибо за рождение поэта Михалева. В его жизни была еще одна женщина, благодаря которой он, по его собственному признанию, начал писать стихи.
Ниночка с Шеинки
Две сестрички, десятилетняя Люба и восьмилетняя Надя, жители хуторка Курской области под названием Шеинка, облюбовав печную лежанку, вечерней порой с замиранием сердца ждут старшую, семнадцатилетнюю Нину. Они почти на все сто уверены, что их кнопочка, хрупкая, миниатюрная, гибкая, как тростинка, Нина, вот-вот мышкой юркнет в избу и по обыкновению принесет щедрый подарок. Не загасив на щеках пунцового совестливого румянца, протянет своим младшим коробку шоколадных конфет – щедрый подарок от своего ухажера Володьки Михалева.
Сестренки также ожидают, что этот, хоть и кривоватый на один глаз, но статный и завидный жених Володя, как всегда, вместе с конфетами принесет Нине посвященные ей четверостишие. Девочки с любопытством и упоением будут разбирать четкий и ясный почерк со строками о неизведанной пока ими любви. Да что там, все тереховские знают, что за Веретенниковой Нинкой ухаживает местный поэт!
– К Володе Михалеву я относилась с каким-то трепетом, – вспоминает 77 летняя Надежда Тихоновна Хорхордина, в девичестве Веретенникова. – Мне казалось, что Нине достался очень хороший парень: скромный, уважительный, умный и красивый…
В 1950 году, когда двадцатидвухлетний Михалев дружил с моей сестрой, он работал десятником на торфопредприятии Старооскольского райтопа, которое еще в 30-х годах прошлого века было организовано в нашем селе. В отличие от колхозников получал неплохие деньги, не по-деревенски хорошо одевался – я до сих пор помню его пыжиковую шапку. Естественно, мог себе позволить дарить конфеты своей любимой девушке.
— А что он любил Нину, и чувство было взаимным, в этом я ничуть не сомневаюсь, – продолжает свой рассказ Надежда Тихоновна. – Для Володи стали полной неожиданностью вербовка и отъезд Нины на лесоразработки в Архангельскую область. Погнала туда сестру беспробудная нищета, я до сих пор помню, как она садилась на машину в латаной фуфайке и дырявых валенках. Владимир очень горько переживал разлуку, даже обижался на Нину… Нина на Севере нашла себе супруга-гармониста, а Володя вскоре женился на Павлине, с которой познакомился на торфоразработках. В 1952 году у них родился сын Виктор.
Надежда Тихоновна, боясь обидеть детей поэта и бросить тень на его память, не стала распространяться о том, как развивалось таинственное чувство между ним и ее старшей сестрой. Она считает, что нечто возвышенное сохранилось с той и другой стороны, хотя в семье Нины, перебравшейся в Эстонию, выросло четверо детей, а у Михалевых было целых семеро. К слову, Нина бросила своего мужа-алкаша и поднимала детей самостоятельно.
Наша собеседница, Надежда Тихоновна, жила в одном селе с поэтом, нередко встречала его, и на всю жизнь запомнила сказанную им фразу: «Нину, я упустил, но благодаря ей стал поэтом».
Сестры Надя и Люба в молодости уезжали к старшей в Эстонию, работали там на текстильной фабрике, ходили в передовиках, ударниках коммунистического труда, но вернулись-таки в родное Терехово. В последнее время Надежда Тихоновна работала уборщицей в местном Доме культуры. Вместе с мужем Василием Андреевичем, бывшим колхозным трактористом, сохраняют глубокое уважение к личности поэта Михалева и до сих пор знают наизусть его стихи.
Василий Андреевич помнит шикарную вельветовую ковбойку с молниями, которую носил деревенский поэт. Он по просьбе Михалева перед отъездом Владимира Васильевича на высшие литературные курсы пахал его приусадебный участок.
…Благодаря дружбе Владимира Михалева с Ниной Веретенниковой ее сестра Надежда на всю жизнь полюбила аромат папирос «Казбек». В молодости поэт курил эти дорогие папиросы, а после долгих свиданий со своей первой возлюбленной оставлял возле дома пустые пачки. Надя использовала их вместо сундучков для хранения кукольной одежды и всяких безделушек. Кукольные ленты долго источали табачный аромат…
О красе ненаглядной России
Две музы – две Прекрасные Дамы вдохновляли Владимира Михалева и помогли раскрыться его лирическому дарованию. Третья же муза, несомненно, Природа – храм и творческая мастерская поэта, источник духовных сил и стимул для создания новых произведений. Лирические пейзажи и глубокое поэтическое откровение Владимира Михалева, посвященные «местам, где довелось родиться нам», с каждым новым его стихотворением позволяют все явственнее увидеть и полнее представить образ Родины, о которой поэт говорит с искренней сыновней любовью:
И всего только:
Сосны в песке…
Нагибаются вербы к реке —
А река широка:
Три шага
Разделяют её берега.
Рвом разрезанный косогор.
Непокорной березки вихор,
Рожь немая,
Полынь у ополья —
А вот любишь.
Любишь, до боли!
В сборнике «Хлебоцветье» поэт поместил стихотворение «Мой край». Кратко и динамично и, как всегда, красочно, емко он рисует облик преображающейся на глазах Белгородчины. Стихотворение сохраняет дух ощущений и ожиданий, которыми были проникнуты современники. В нем, несомненно, отражена и квинтэссенция мыслей и чувствований самого автора, простого советского человека, дела которого наполнены пафосом созидания. Человека с характерным для того времени социалистическим мышлением, испытывающего чувство гордости за свою малую родину, овеваемую ветром больших созидательных перемен. Благодаря этому стихотворению старооскольцы могут гордиться Владимиром Михалевым уже за то, что он подарил журналистам всей страны, а также эстрадным чтецам точный и долгоиграющий, нестираемый образ, которым они характеризуют Белгородчину – «железорудный, хлебный край».
Хмельные ветры рожь колышут.
Короча стиснута в садах.
Встают у Яковлево вышки.
Дробится в Губкине руда.
Гремит состав за дальней рощей:
Руду, цемент, зерно давай!
Мой край – Родная Белгородчина –
Железорудный, хлебный край!
Михалёв уже в самом начале своего творческого пути заявил:
Говорю про зарю
В озаренье ее.
О земле говорю,
О цветеньи ее.
И о русской косе
Под косынкою синей.
О росе, о красе
Ненаглядной России!
Или, возьмем стихотворение, названное «Простота». Оно тоже подходит под поэтическое кредо Михалева.
Пронижет рощу ветер шумный
зайдется коршун в высоте…
Что ей, Природе неразумной,
При первозданной простоте?!
Что ты птенец…
Росток пшеницы?..
Зари рассветной полоса?..
А нам глядеть,
А нам дивиться,
Пока закроются глаза!..
Вместо послесловия
К великой печали, нынешнее Терехово далеко не то, что вдохновляло поэта. С приходом дикого капитализма по-российски почти напрочь исчез одухотворенный и осмысленный крестьянский труд, который столь талантливо воспевал Владимир Михалев. При председателе Николае Чубыкине Терехово гремело по многим сельхозпоказателям, и народ там был зажиточный. С приходом «Котовской Нивы» наступили разорение и запустение. Со слезами на глазах провожали его односельчане последних колхозных коров, которых новые менеджеры безжалостно распорядились стельными, c телятами в материнской утробе, грузить механическими вилами в грузовики, а затем пустить на корм зверям, обитателям местного зоопарка.
Откуда браться поэтическому видению мира у потенциального нового поэта, если вместо запаха молока после утренней дойки ветер доносит «ароматный» аммиачный коктейль с гигантской Хорошиловской свинофермы?
Безнаказанное и даже поощряемое самогоноварение разлагает души и сушит землякам мозги. Тут уж не до поэзии! Русло «голубиной» Убли забито топляками, умершими осокорями, и из голубой красавицы река превратилась в сточную канаву.
Порадоваться бы возрождению села, которое наступит благодаря сооружению тепличного комплекса. Но там, где разворачивается аграрная стройка и планируется создать огромный огород под стеклом, с нарушением всех экологических приличий уничтожена лесополоса, и неряшливая гряда вывозимого грунта разделила улицу так, что ни проехать ни пройти…
Радует только, что на селе все-таки помнят о поэте. И это можно поставить прежде всего в заслугу Нине Васильевне Постниковой, директору местного ДК. В марте она со своими коллегами при поддержке Управления культуры в восьмой раз провела конкурс, посвященный творчеству Владимира Михалева под названием «У каждого в душе своя Россия». В состязании приняли участие свыше 20 чтецов, представляющих учреждения культуры сельских территорий Старооскольского округа. Среди них было много школьников.
Глядишь, кто-то из них благодаря Михалеву по-настоящему полюбит незамутненную русскую поэзию. Будем надеяться, что эта любовь родит ответные поэтические слова, достойные художественных высот, достигнутых Владимиром Михалевым.
Евгений ЕВСЮКОВ,
На фото автора
дом поэта в селе Терехово
Обсуждение закрыто.
