Новости Оскола » Blog Archives » Если бы не вертолет…
Электронная версия газеты Новости Оскола

« ПредыдущаяСледующая »

Если бы не вертолет…

21.02.2019

15 февраля – 30 лет со дня вывода советских войск из Афганистана

На сборном пункте развернулось обсуждение: Советскую Армию представлять предстоит, наверно, за границей – туда в первую очередь набирают. Дальнейшее подтверждало такое предположение: поездом – на Москву. В Подмосковье в казарме и на плацу – освоение той программы, которую принято называть «Курс молодого бойца». Но несколько дней минуло, как изучение уставов, отработка строевого шага и приёмов, доводимых до автоматизма для того, чтобы влиться в армейский ритм, прервались необычно и внезапно. Среди ночи призывников подняли по тревоге и объявили о построении. После того огласили список, и те, кто в списке, дружно пошли к каптёрке. Каптёрщик, выдавая новобранцам ремни из натуральной кожи и яловые сапоги, заметил: такие вещи достаются обычно тем, кого готовят к службе в ГДР.
Однако на этот раз движение предстояло не на запад, а на восток! Около часа ночи посадили молодёжь в автомашины (тентованные «Уралы») и доставили в Домодедово – один из столичных аэропортов. Там ребята пытались выяснить у сопровождающего сержанта:
— Нас в ГДР?
— Узнаете, — отвечал уклончиво сержант.

Преграждали путь караванам

Из самолёта вышли… в Ашхабаде. Там вновь «Уралы» и гул моторов, пребывание в неизвестности. Но вот открылись ворота части, где предстояло ночевать. Машины остановились. Те, кто прибыл, вошли в казарму. Почему-то керосиновая лампа освещала помещение. Подумалось: «Эта часть в немилости у верхов». Утром, с подъёмом, они узнали: керосиновая лампа – по случайности. Часть как раз из тех, что на виду и в почёте у проверяющих. Это учебный полк в Туркестанском военном округе. Все тридцать губкинцев, бывших в списке, составленном в Подмосковье, оказались в едином взводе – в третьем взводе четвёртой роты. Это подняло дух. А удержать его на высоте помогли дальнейшие занятия.

 

13,2

В учебном полку работали ногами, руками и головой. Руки должны привыкнуть к вверенному оружию так, чтобы и в потёмках применить его уверенно и точно. Ноги должны быть крепкими, чтобы выдержать марш-бросок по местности любого рельефа. В голове должны были остаться наставления о том, как нанести наибольший урон противнику с наименьшим риском для себя. Александр Вялов, призывавшийся из Губкина, проявлял особое старание, и по окончании обучения это пошло в зачёт. Отличнику боевой и политической подготовки Вялову досрочно было присвоено звание сержанта (другие вышли младшими сержантами), его оставили в Ашхабаде для обучения свежего пополнения.
Но передача опыта в обстановке мира и спокойствия длилась не так уж долго. Поступил приказ: «В Афганистан!» Военному человеку оставалось ответить «Есть!» и собираться в путь.
Путь по воздуху лежал до Кандагара, где горы закрывают горизонт, если погода ясная, а пыльные бури скрывают небо, когда она начинает портиться. Всё это Александр узнал потом. А вначале было ознакомление с обстановкой в военном городке, где предстояло обжиться. В деревянных модулях – офицеры, в палатках – те, кто служит по призыву. Сержанту Вялову объявили: отныне он в должности заместителя командира взвода в четвёртой роте второго батальона 70-й отдельной мотострелковой бригады 40-й армии. В связи с этим персональная задача замкомвзвода – отвечать за подготовку 32 подчинённых. А общая задача такова: боевое охранение колонн, что поставляют необходимое для контингента советских воинов на территории ДРА (Демократической Республики Афганистан), и преграждение пути для караванов, тайно везущим душманам боеприпасы, оружие, продовольствие. На сопровождение колонн – раз в полторы или две недели, на задержание караванов – по мере их появления в зоне ответственности бригады.

Второе рождение

Александр Алексеевич вспоминает: «Передвигались мы на бронетранспортёрах. При мне был мой любимый автомат (АКМС) со складывающимся прикладом. Колонны шли, покуда не смеркалось. Днём было относительно спокойно. Исключение – та «зелёнка», что появлялась вблизи дороги – виноградники и сады, где могла ожидать засада, организованная душманами.

 

13,3

Засаду не всегда и обнаружишь. При сопровождении колонны 7 июля 1982 года Вялов был ранен в первый раз. Лечение – три недели в медсанчасти своей бригады. Пошёл на поправку, и снова в строй, на сопровождение колонн. И в боевом охранении больше ни разу не пострадал. А вот при перехвате каравана (у Кандагара они не редкость из-за того, что близко Пакистан, где скапливались грузы для душманов) Вялов был ранен так, что спасти его удалось только благодаря специальному прилёту вертолёта на место его ранения.
Обычно Александру Вялову везло при разоружении караванов: всё получалось штатно. Но наперёд беды не предусмотришь. 18 июня 1983 года, после дня рождения сержанта (17 июня он отметил  свой двадцать первый год), как бывало уже не раз, мотострелки бригады встретили караван, его охрану нейтрализовали и стали осматривать короба, ящики и мешки, где немало того, что может взрываться, сжигать, стрелять. Вдруг две серебристых точки обозначились в вышине. Они выросли в самолёты, которые развернулись и обстреляли захваченный караван из скорострельных пушек. Как показала потом проверка, управляли теми самолётами афганские авиаторы. Чужая несогласованность дорого обошлась замкомвзвода сержанту Вялову – он получил тяжёлое ранение. Хорошо, что рация работала – при обстреле не пострадала. Командиру бригады тут же сообщили по рации о ЧП. Комбриг, полковник, тут же среагировал – закреплённому за штабом вертолётчику приказал немедленно вылететь и доставить сержанта в госпиталь. Помощь поспела вовремя. И у Александра как бы состоялось второе его рождение. Срочную операцию ему сделали в Кандагаре. После более обстоятельно прооперировал в Ташкенте хирург, собиравший материал для диссертации. Ранение сержанта подходило к уже собранному материалу, и это, возможно, тоже имело своё значение для успешного исхода.
Но как бы там ни было, последствия ранения носили такой характер, что военные врачи установили: с военной службой надо расставаться. 15 сентября 1983 года Александр Алексеевич провёл в Ташкенте последний день. Он возвращался к гражданской жизни и к совершенно иному быту – где налетевший ветер не бросает песок в глаза, где не приходится пить отвар верблюжьей колючки с тем, чтобы меньше мучила жажда, где мимо садов возможно спокойно идти и ехать.
К слову, самым большим желанием в его службе в Афганистане было установление мирного распорядка. Что мог, он сделал для этого. Об этом говорит его награда – медаль с запоминающимся названием – «За боевые заслуги».

Валерий Телегин, г. Губкин, фото из архива А.А. Вялова

Рубрики: Актуально   |   Наверх

Обсуждение закрыто.