« Предыдущая—Следующая »

Поэтический краевед

Брошюру почтенный краевед разрешил взять для прочтения, тогда-то и довелось мне составить представление о литературном творчестве Валентины Рождественской. В том, что написал слово «литературное», нет никакой натяжки. А как вы еще охарактеризуете выверенный слог, легкую манеру письма, предельно насыщенный мыслями и образами текст? В краеведческой брошюре Валентина Михайловна, коренная жительница Старого Оскола, со знанием и умением профессионального историка, но без научной сухости и занудства, с зорким взглядом и даром публициста вспоминала о событиях, предшествующих Великой Октябрьской социалистической революции.

Первоклассное образование выпускницы Старооскольской женской (казенной) гимназии, прекрасно владеющей «великим и могучим», отмечаем в очерке «В те дни»: «Недолго оставались обывательские головы в патриотическом угаре. Скоро отзвонили церковные колокола, призывавшие на «царские» молебны, отшумели хоругви крестных ходов, отзвучало, умерло пьяно черносотенное: „Урррааа!!!’’ Встала во весь рост война, обнажила кровавые раны, нашвыряла груды черепов. Нет сил переносить больше. Потускнела позолота на двуглавом орле Зимнего дворца. Распутинская слякоть, захлестнув верхи, озлобила низы. На чем удержаться, за что уцепиться обывателю?? Трясина – и ни одной надежной кочки. Вот обывательский Старый Оскол к февралю 1917 года. Зима лютая: двадцатиградусные морозы обычны. Метели неуимчивы».

В подшивках местных газет довоенной и послевоенной поры встречаются перепечатки упомянутого очерка, а также другие материалы, написанные Валентиной Михайловной на тему краеведения. Так, в газете «Маяк» за 10 января 1964 года появился блестящий рассказ Валентины Михайловны о приезде в Старый Оскол лютой зимой 1895 года кубинского скрипача-виртуоза Бриндиса. Валентина Михайловна вспоминает о том, в какой атмосфере проходил необычный концерт, состоявшийся в здании Духовного училища.

🖍Кубинец в Старом Осколе
«Это было в 1895 году. Наш Старый Оскол среди глубоко заснеженных полей. До ближайших железнодорожных станций далеко: Прохоровка – 65 верст, Солнцево – 75. Поездки «на долгих» с постоялыми дворами, сменой лошадей, метелями, ухабами, «раскатами» и другими прелестями тогдашнего транспорта. Какие труппы, какие артисты могли отважиться на гастрольную поездку в такую глушь?

И все-таки к нам приехал «он», Бриндис, скрипач–виртуоз с мировым именем, кубинский негр. Он приехал вместе с женой. Не сохранила память содержания и оформления афиш, оповещавших горожан об исключительном событии. Не наблюдала я и толпы любопытных, собиравшейся у «номеров» Коренева, где остановился Бриндис. Но разговоры везде и всюду – только о нем. И чем ближе к «низам», тем явственней сочувствие: «Холодно им, бедным!» (Зима, действительно, была лютая). Отметили и «чудачества» музыканта: идет обедать из «номеров» в клуб – укутанная, как ребенок, скрипка в руке; обедает – скрипка с ним рядом на стуле; дома, в номере, чай пьет – глаз не спускает со скрипки (подсмотрела уборщица). Бриндис дал два концерта: в Духовном училище и общественном клубе. Первый, на котором посчастливилось присутствовать и автору этих строк, был устроен для учеников училища и преподавателей с семьями.

Нетерпение с каждым часом растет, мороз с каждым часом крепнет, – возьмут ли? Длинный коридор. Висячие лампы дают достаточно света. Печи «голландки» раскалены: музыкант любит тепло. Двери классных комнат закрыты – очевидно, «наставники» внушают питомцам правила поведения в необычной обстановке концерта. Но «обстановки»-то и нет, хотя коридор и стал концертным залом, в нем ни эстрады, ни стульев для юных слушателей. Публики по пригласительным билетам мало. Чинно, не шаркая ногами, почти на цыпочках вошли и заняли свои места учащиеся. Они стоят. (Да, им не привыкать: хорошую тренировку на церковных богослужениях приобрели). Заняли места начальствующие лица и приглашенная публика. Ждем. Только молодое здоровое сердце могло выдержать такое напряжение.

Вот и скрипач. Черный фрак, белая манишка, такие же манжеты, в коричневых руках скрипка и смычок, на коричневом лице приветливая улыбка. Аплодировать ученикам было запрещено, выражать свои чувства восклицаниями – и того менее. Только смотритель училища стоя приветствовал концертанта. А скрипач был тут же рядом, никакие барьеры не отделяли его от слушателей, он был виден с ног до головы. Минута – и концерт начался. Играл артист и буйно-веселое, и до слез печальное, играл и чуть слышное, и бурное. Смычок то плыл с тихой лаской по струнам, то безудержно обрушивался на них будто хотел уничтожить невидимого врага. Руки творили чудеса: это были руки скрипача-виртуоза. А лицо, лицо музыканта? Никогда ни у кого из исполнителей не видела я такой мимики: звуки скрипки и движения лица говорили одно и тоже. Хотелось плакать. Стыдно? Но в руках знакомых дам уже мелькнули носовые платочки. Не слезы у самого скрипача? Возможно. Но и градины пота быстро скатываются по его лицу и тяжело падают на пол… Окончено первое отделение концерта.

Забыты «правила поведения»: буря аплодисментов, восторженное «Браво!» Во втором отделении показ виртуозной техники: русские народные песни с труднейшими вариациями. Россыпь звуков чарует, движения смычка неуловимы. Последний аккорд. Последний поклон.
– Спасибо, Бриндис!
– Спасибо, Куба! Замечательные у тебя люди!
Приезжал Бриндис в Старый Оскол и в 1904 году. Но пишущего эти строки тогда не было в городе, и пока не удалось найти старожилов и счастливчиков, посетивших этот последний концерт знаменитого скрипача. Какие же дороги привели Бриндиса в наше бездорожье? Где, когда и кто условился с его импресарио о гастролях в Старом Осколе? В каких русских городах концертировал Бриндис? Какой уголок Кубы взрастил музыканта? Где получил Бриндис музыкальное образование? Как в тяжкую пору не зачах его талант?
Пока не знаем. Наш музей краеведения ищет ответы на эти вопросы».
В. Рождественская

🖍Служение литературе и искусству
С точки зрения изучения истории региональной культуры чрезвычайный интерес представляют письма — очерки Валентины Михайловны, которые можно увидеть на сайте Старооскольского краеведческого музея. Нас они заинтересовали прежде всего тем, что дают представление об увлечении старооскольцев драматическим искусством.

Теперь уже стал общеизвестным факт, что Валентина Михайловна как учитель русского языка и литературы, страстная любительница театра, была одной из тех, кто дал путевку в жизнь Борису Ивановичу Равенских. Это советский театральный режиссёр, педагог, лауреат Сталинской премии третьей степени и Государственной премии СССР, именем которого назван Старооскольский театр для детей и молодежи. В фондах Старооскольского краеведческого музея хранится удостоверение Б. И. Равенских об окончании в 1929 году Старооскольской школы II ступени. Из документа, заверенного заведующим школой В. Свешниковым и членами школьного совета, среди которых и В. М. Рождественская, можно узнать, что Борис Равенских активно участвовал в общественной работе. В частности, был председателем бюро драматического кружка, организатором ячейки безбожников. И, что важно: «За время пребывания в школе обнаружил особую склонность к драматическому искусству».
Знакомясь с воспоминаниями В.М. Рождественской, которые можно увидеть в личном деле Рождественских, а также на упомянутом музейном сайте, легко сделать вывод, что драматический кружок в Старооскольской школе II cтупени – явление не случайное. Старооскольцы увлекались театром и до прихода большевиков.
Окончание в следующем номере

Евгений ЕВСЮКОВ

Обсуждение закрыто.