« Предыдущая—Следующая »

Нужна ночлежка

Могут ли рассчитывать на милосердие люди, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации
В минувший вторник в редакцию позвонила пенсионерка Тамара Игнатьевна. Она была очень взволнована и расстроена. Вот её рассказ:
— У нас рядом с домом, на Жукова, 49, уже три месяца в машине живёт мужчина, прямо у меня под окнами. Он болен. Сейчас уже не может выходить из машины, с трудом держится на ногах.
Как его настоящее имя, никто не знает, зовём его Миха, он югослав. Ему 54 года, говорят, 20 лет назад разошёлся с женой, всегда работал на стройках, квартиру в нашем доме снимал. Осенью упал с высоты, у него была травма головы. Он пока ещё был более-менее, рассказывал, что еле пришёл домой, трое суток его искали те, кто с ним работал, в конце концов вызвали МЧС, вскрыли квартиру, забрали его по «Скорой», он был совсем плохой. Лежал какое-то время в больнице, потом ещё где-то был. А потом мы обнаружили, что у нас под окнами живёт. Машина — древняя «четвёрка», не на ходу. Мы его подкармливаем. Он до такой степени дожился, я знаю, что он виноват, наверное, но что-то делать надо.

Мы бились во все двери. Я звонила в Комплексный центр социального обслуживания населения, разговаривала с начальницей. Она сказала, что в городе нет таких заведений, куда бы собирали всех этих брошенных. Сказала, что в Белгороде есть центр «Милосердие и забота», если ваш знакомый согласен, если есть, кому его туда отвезти, то я попробую найти ему там место. Но мне 71 год, машины у меня нет. Как я его отвезу? Я готова и деньги отдать за такси, но он уже практически на ногах не держится. Они сказали, у них нет машины, нет денег, чтобы нанять транспорт. Вчера он пытался выйти из машины, упал. Я позвонила в полицию, в «Скорую». Полиция и до того приезжала, «Скорая» тоже, посмотрели на него и рукой махнули. В этот раз мы собрались, соседи, настояли, чтобы они его забрали. Мы так обрадовались, вздохнули, а они отъехали и высадили его. Сейчас он опять в машине. Не знаю, что делать! Никому до него дела нет, хоть плачь. Полиция говорит: если бы что-нибудь своровал, мы бы его посадили. Я говорю: давайте, я что-нибудь сворую, а вы посадите его, пусть хоть в тепле посидит!
Нам, если честно, сначала показалось, что Тамара Игнатьевна что-то путает. Дело в том, что мы уже два раза обращались в Комплексный центр социального обслуживания по поводу бездомных. И оба раза вопрос был решён в кратчайшие сроки. Может, просто потому, что обращалась редакция, а не житель города?

Сразу же после общения с пенсионеркой мы выехали по указанному адресу и обнаружили за домом №49 мкр. Жукова пустой автомобиль со следами жизнедеятельности. В машине свободно только водительское место, остальное пространство забито тряпками, банками, одноразовыми тарелками. Видно, что добрые соседи, действительно, приносят сюда еду. Но, проживя три месяца в таких условиях, невозможно не утратить человеческий облик. Что, видимо, и произошло с бывшим соседом Тамары Игнатьевны. В этом мы убедились на следующий день. Она вновь позвонила и сообщила, что они обнаружили несчастного на остановке напротив дома. В невменяемом состоянии, не может ни говорить, ни двигаться. «Но даже если мы его дотащим до машины — мы её не откроем. Мы не знаем, что делать!»

У нас получилось!

Накануне мы связались с директором Комплексного центра Татьяной Сидякиной. Она с возмущением сказала, что ни разу не слышала об этом случае, не в курсе, что кто-то из жителей сигнализировал о нём, потому что «От центра «Милосердие и забота» мы отказа ни разу не знали, сколько раз обращались в подобных ситуациях, всех пристроили».
На каком этапе произошло недопонимание, сейчас трудно судить. Когда мы с фотокором Ильёй прибыли на остановку, увидели очень грязного, потрёпанного жизнью мужичка, бессильно уронившего голову на грудь. Подъехали и две работницы Комплексного центра. Несколько минут они безуспешно пытались добиться, чтобы он хотя бы назвал свою фамилию. В ответ – лишь бессвязное мычание.
Несколько минут мы вырабатывали дальнейший план действий. В таком состоянии его в Белгород не пристроишь – он не сможет даже заявление подписать. Значит, надо привести его в чувство. Вызвали «Скорую». Приехавшие медики, во-первых, узнали нашего героя ( уже забирали его), во-вторых, усомнились, что в больнице его примут.
— А мы все вместе поедем с ним, — сказала соцработник Евгения. – Мы – представители администрации, ещё и представители прессы, постараемся добиться.
С большим трудом фельдшеры дотащили пациента до «Скорой» — ноги у него не шли вообще. Приехали все вместе в приёмное отделение лесной больницы. Как и ожидали, столкнулись с большим сопротивлением – через несколько минут спустилась невролог Светлана Леонидовна и с сарказмом обратилась к бездомному:
— Ну, здравствуйте, Миломир Благоевич!
Выяснилось, что совсем недавно, с 3 по 18 февраля, наш бездомный пролечился в неврологическом отделении. «Мы его пролечили, прокапали, пришёл в себя, начал ходить, нормально разговаривать, мог сам себя обслуживать. Мы его выписали по месту жительства», — сообщила врач.
— А вы знаете, где у него место жительства?
— В машине.
— И как так вы зимой выписываете больного человека фактически на улицу?
— А что я должна была его домой к себе забрать?
— А почему вы, например, не сообщили в Управление соцзащиты, в какие-то службы?
— Я не должна этого делать.
Ну, по служебным обязанностям, наверное, не должна. А чисто по-человечески? И получается, между медициной и соцзащитой у нас вообще нет никакой связи, никакого взаимодействия. Разве это правильно?
Короче, Светлана Леонидовна отбивалась от нас аки лев. Мы вчетвером стояли, как стена: нельзя человека в таком состоянии выкидывать на улицу, и всё! В конце концов она не выдержала: «Я пошла за начмедом!» и скрылась в коридоре. Вернулась со словами:
— Начмед сказал: положить его.
Видно, что её такое решение совсем не радует. Тоже можно понять: там люди с инсультами лежат, а к ним подкладывают грязного бомжа в неадекватном состоянии. В очередной раз возникает вопрос: почему в довольно-таки большом городе нет специализированной структуры, которая занималась бы подобными проблемами? Ещё и вытрезвители закрыли. Теперь всех, кто допился до зелёных чертей, везут в обычные отделения больниц. В общем, раздражение врачей можно понять.

«Проблема такая есть»

На следующий день я обсудила эти темы с начмедом, Алексеем Артуровичем Чубаровым.
— Почему бездомного человека выписали на улицу?
— Мы не социальный приют.
— А почему у вас нет связи с соцзащитой?
— Почему нет? Есть, просто у соцзащиты нет возможностей.
— Есть возможности. Мы уже двоих отправили в Белгород. Приехали работники соцзащиты, говорят, мы готовы его отправить, но надо, чтобы его маленько в кондицию привели.
— А вас не смущает, что это стационар, где лечат болезни, а не приводят в кондицию?
— Меня это очень смущает. Но я спросила врача, почему она не позвонила в соцзащиту, она считает, что не должна была этого делать.
— Ну, теоретически это не входит в её обязанности, да.
— А это нормально, что человека выписывают на улицу в феврале?
— Я не хочу комментировать поведение сотрудников, поверьте, они замученные, нагрузка большая. Но вообще, бездомные – это проблема. Периодически они живут то в инфекционном отделении, то в паллиативном отделении, то в сельских участковых больницах. Бывает, месяцами живут. Если кто уходит сам – уходит сам. У нас в жизни очень много неправильного. Проблема такая есть, и не мешало бы у в городе иметь приют.
— Абсолютно с вами согласна. Потерял человек всё, куда ему идти?
— Идут к нам. Хорошо, если они к нам поступают с патологией, не дай господи, обморозился или ещё что. Тогда у нас хотя бы есть формальное право их держать. А так обычно у нас человек по 5-6 живут постоянно. Мы многих знаем в лицо. Многие периодически ночуют. Мы их никогда не выгоняем из приёмного отделения. Что в первой больнице, что у нас. Всегда так было и есть. Вот такая беда существует, но вопрос не к нам.
— Я и хочу поднять этот вопрос. Действительно, это неправильно, что всяких пьяных, вонючих и грязных привозят туда, где люди лечатся, где им должны обеспечивать покой.
— Конечно, для этого необходимы специальные отдельные учреждения. Не вытрезвители, конечно, а приюты, ночлежки. Чтобы человек, попавший в беду, мог перекантоваться, поесть супа горячего…

Но есть и хорошие новости

Своё мнение высказала и директор Комплексного центра Татьяна Сидякина:
— Давно пора организовать такое заведение в Старом Осколе. В прошлом году к нам приезжал специалист из фонда «Милосердие и забота», сказал, что они собираются открывать филиал. Им даже выделили помещения и средства. Он попросил рекомендации, чтобы я написала обращение, нужно ли это в городе. Я, конечно, написала, что нужно.
И вот что рассказал Владимир Выродов, руководитель фонда «Милосердие и забота»:
— У нас 250 коек и все они заполнены. Надо чтобы правильно вы поняли: на сегодня понятие «бомж» ушло. У народа есть представление, что у нас живут пьяницы или бывшие зэки. Нет, большая часть – обычные люди, попавшие в тяжёлые ситуации. У нас сейчас есть такие, у которых даже нет паспортов.
В прошлом году началась работа по созданию филиала в Старом Осколе. Для этого выделили пустующее помещение бывшей школы №4, сейчас заканчивается ремонт. Выделены деньги губернатора и президентского гранта. Освещение, вода, всё уже есть.
Ну что ж, это реально хорошая новость. Надеемся, через пару месяцев у нас будет репортаж об открытии дома для тех, кого жизнь выбросила за борт.

Лариса ЧАЩИНА, фото Ильи САМСОНОВА

Обсуждение закрыто.