Из трудолюбивого рода (Окончание. Начало в №40)
22.10.2021
? Мед для оккупантов
В те тяжёлые дни, пока мои братья были в Чернянке, у нас, в Каплино, сформировалось новая управа, состоящая из русских людей, которые были в полном подчинении у оккупантов. Мои земляки помнят эти имена: старшина Акинин Тимофей Иванович, староста Саплин Илья Сергеевич, бухгалтер Помельников Иван Николаевич. За каждой улицей были закреплены полицейские, которые обязаны были следить за порядком и поддерживать связь с управой.
Жена старшины, Любаша, прежде работала в колхозе на прополке овощей. Теперь она — Любовь Федосеевна — первая леди села Каплино. Однажды она пришла к нам. Одета красиво, платье у неё зелёное, шёлковое, расклешённое, туфли на каблуке, причёска модная (пучка прежнего нет) — появилось стрижка «каре». Она теперь — первая достойная женщина среди других…
Переступив порог, «старостиха» обратилась к моему отцу: «Стёпа, Тимофей Иванович приказал налить банку мёда». Папе отказать ей нельзя, ибо она с приказом пришла. Вся власть теперь у того, кого на селе у нас Тимохой звали. За мёдом Любаша приходила несколько раз.
Новое правительство — немецкая ставка — не проявляло заботу о семьях, переживающих и голод, и холод. Помню, как мамина сестра Фиона Николаевна, живущая с большой семьёй, пришла к начальству и попросила ржи и пшеницы, чтобы испечь хлеб и сварить кашу детям.
Зашла в контору, с дрожью в руках изложила свою просьбу. Поднялся старшина во весь рост и говорит, даже кричит: «Это ты, коммунистка, пришла за помощью! Вон отсюда! Чтобы я тебя здесь никогда не видел! Повторяю: марш отсюда!»
Непрошенные гости приходят каждый день. Идут с утра до вечера, поэтому папа решил качать мёд ночами. Один раз накачали два ведра по семь литров. Перелили в бочонок и зарыли в землю, и для гостей припрятали. Угощали соседей, друзей, родственников.
? Музыкой гром «катюш»
С ноября 1942 года наступили холода. Вечерами редко выходим на улицу. Слышим орудийные залпы «катюши». Это где-то километрах в 50 от нас. Немцев это как-то не особенно тревожит, они продолжают рыскать по домам каждый день. Папа тщательно просмотрел все ульи и подготовил пчёл к долгой зимовке. К Новому году приготовили слабую, но душистую медовуху.
Слышим, что «катюша» к нам приближается, но трудимся, как положено «по уставу». Немцы заметно притихли. Замолчал духовой оркестр.
После захода солнца молодёжь не выходит на улицу. Немцы подозревают появление партизан. Полицейские предвзято относятся к нашим людям, забыв, что сами они — предатели Родины.
С болью в сердце ждём приближение Нового года. Этот день мы всегда отмечали в календаре с надеждой на улучшение нашей жизни. 29 декабря вошли в дом два немца, хорошенько замёрзшие на жгучем морозе. «Гости» потребовали солений. Миша принёс огурцов и капусты.
Один из непрошенных гостей почувствовал запах спиртного. Приступил к поиску. Нашёл пятилитровый бочонок и решил забрать его. Взрослые еле упросили его отлить нам в кувшин часть нашего продукта. По-настоящему никто из жителей нашего села не встретил Новый год, он оказался для нас военным, боевым.
30 января в каждом доме разместили по 10-15 немцев, в общей сложности — целый взвод. Заселились поздно вечером, в темноте. У нас «квартировали» 15 человек. Они бросились к буржуйке — греть руки, ведь мороз был 35-40 градусов. И сразу не просили, а приказывали наварить картошки и принести соленья. Их офицер путано с акцентом проговорил некоторые предложения по-русски, часто запинаясь.
Когда всё стояло на столе, немцы предложили папе съесть одну картошку и отведать все соленья. Сняв подозрения, «гости» сбросили шинели и помыли руки. Достали консервы в маленьких баночках и хлеб, уже нарезанный. Видимо, так полагалось по норме. Одну половину хлеба отдали нам.
На ночлег немцы расположились в зале, натащили туда много сухой соломы. Спали в шинелях с винтовками у плеча. У входа в дом — двое часовых, которые поочерёдно греются в доме по 10-15 минут. Мороз к утру так крепчает, что нет спасения. Мне на печке тепло, а вот уснуть не могла всю эту ночь. Ночью на улице всё время бегали, громко разговаривали, чем-то металлическим гремели, долго с трудом долбили в глубину промёрзшую землю.
Ранним утром к Мише подошёл немец, который путано говорил по-русски. Он сказал, что ночью они с трудом копали глубокие ямы в мёрзлой земле, что рядом с нашим домом будут поставлены два пулемёта и предполагается жестокая и продолжительная битва.
Дом будет огневой точкой. Офицер рекомендовал покинуть дом, потому что от газов можно задохнуться даже в подвале. Папа дал команду — всё, что есть из одежды, надеть на себя, собрать одеяла и подушки. Закрепив всё на хозяйственные салазки, мы быстро отправились в Липяги.
Как же покидать родное место, дом, что нажит бабушкой и дедушкой, мельницу, сделанную руками папы и Миши?! Стоим, плачем, вспоминаем хорошее и плохое, все моменты жизни. И всё-таки — пора в дорогу! И тут на счастье приезжает вестовой. Было указано свыше перебросить батарею на другую улицу — Кулёвку. Солдаты по команде немедленно приступили к работе. Пулемёты погрузили на телеги. Установка пулемётов продолжалась долго. Поздно вечером со 2 по 3 марта 1943 года началось сражение. Из приоткрытой двери был слышен отчётливо свист пуль, летящих со всех сторон.
Ночью, примерно в два-три часа, загорелись два дома. Кричали женщины, дети. Они взывали о спасении. Пулемёты строчат, стреляют в сторону наших войск.
Утро. Рассвело. В наш дом заходят три русских солдата в валенках, меховых шапках, в белых плащ-палатках.
? Слава освободителям
Папа, очень больной, нашёл силы встать и пригласить ребят к столу. Один солдат из Казани, вероятно, магометанской веры. Папа спросил его, будет ли он есть сало. «Я так голоден, могу собаку съесть», — сказал солдат. Поели, поблагодарили нас за радушный приём и пошли в сторону Старого Оскола. Я стояла на крыльце и провожала их взглядом.
Только хотела зайти в дом, увидела отступающих немцев. Идут группами по 5-6 человек понурые. Идут медленно, раненых ведут под руки. На хозяйственных санках везут раненного в грудь. Кровь хлыщет, оставляя след на снегу. За ними идёт высокий, стройный немец. Левой рукой держится за подбородок, а через пальцы медленно течёт кровь. Он узнал меня и правой рукой сделал прощальный взмах. Это был немецкий офицер, плохо говорящий по-русски, который отвёл от нашего дома свое подразделение.
5 марта 1943 года в Атаманском лесу немцы потерпели окончательное и полное поражение. Вскоре в наш адрес пришла весточка из Тегерана. Папа стал читать письмо, положил его на грудь, зарыдал. Снова берёт письмо, начинает его читать, но не получается, потому что сильно дрожат руки. Стал читать Миша, и мы узнаем, что наш Ваня все эти годы работает при Посольстве СССР в Иране. Его жену зовут Валентина Павловна, в 1941 году у них родилась дочь Вера.
Папу, по всей вероятности, очень впечатлило содержание этого письма. Он очень хотел в лице своего старшего сына видеть талантливого достойного человека. Через несколько дней папа ушёл из жизни. Это самый дорогой, умный и нужный человек для уже взрослых детей. Папе исполнилось всего 50 лет.
Прошло несколько тревожных и печальных дней для нашей семьи. Время бежит стремительно. Решили найти поле, где было сражение с оккупантами. На заснеженном поле лежали 42 защитника нашей страны. Мы поняли, что они двигались плотной шеренгой. Немцы положили их смертельно двумя пулемётами. Погиб в том бою и капитан — стрелок-снайпер. С участием представителей из военкомата жители с болью и честью похоронили защитников Родины на краю соснового леса.
Похоронив отца, Миша всё внимание, заботу и доброту отдал маме. Навёл порядок в доме, отремонтировал изгородь, собрал все инструменты и инвентарь для огорода, проверил семенной материал. Трудно было всё это делать с больной ногой, но жалоб от моего брата мы не слышали. Терпелив мой брат Миша! Он взял на себя ответственность за пасеку с такой любовью, что подготовил все пчелиные семьи к медосбору. От наследственности никуда не уйти. Хорошее качество передаётся от одного поколения к другому. В нашей семье это происходит самопроизвольно.
Наступила спокойная, хотя ещё и нелёгкая жизнь в нашем селе. Я совсем не помню, кто и когда забирал полицейских, представлявших «новое правительство» — приспешников оккупантов. Уводили без права переписки и свиданий. Рассказывали, что на одной из улиц работал полицейским молодой парень — красивый, добрый, оказывал помощь пожилым людям. Когда встал вопрос об его аресте, все жители вышли его защищать и очень просили оставить этого парня дома.
К их ужасу, не вняли их просьбе. Расстреляли парня прямо перед окнами родного дома. Летом 1942 года произошли несчастные случаи с детьми в Каплино и Федосеевке. Чернов Коля с другом пасли коров вблизи от проезжей дороги. На пригорке немцы оставили бомбы. Коля взял одну из них, долго рассматривал, пока она не взорвалась. Коля и его корова погибли сразу. Друг получил ранение. Был и еще один трагический случай. В Федосеевке два родных брата забрались в тракторный отряд, взяли длинный стержень и начали бить по бомбе. Взрыв. Один мальчик потерял ногу, другой лишился руки. Родителям — страдание на всю жизнь.
В сентябре нашего Мишу призвали на службу в армию — в нестроевые войска. Перед уходом он аккуратно свернул в трубку свой отличный аттестат зрелости, хорошо упаковал и спрятал его под пелену сарая. Простился с нами и пошёл военкомат, хромая на больную ногу.
…В книге « Улетают мои журавли…» много подобных интересных воспоминаний, касающихся семейной жизни и работы Розы Стефановны в школе. Остается добавить, что этой замечательной книгой в год своей 30-тилетней деятельности издательство «Ямская степь» открыло серию «Оскольские мемуары». Доверие такого уважаемого автора как Роза Стефановна Саплина – для нас большая честь!
Евгений ЕВСЮКОВ, фото из семейного архива Саплиных
Обсуждение закрыто.
