« Предыдущая—Следующая »

Рвануло

(Окончание. Начало в №50 2021 г., №№2, 3 2022 г.)
Завершаем серию очерков о народных волнениях, сотрясавших Россию в начале XX столетия. Старооскольский уезд, входивший тогда в Курскую губернию, не стал исключением.

Под красным знаменем
Острогожский заводчик Лука Михайлович Мелентьев в 1905 году женился на старооскольской барышне Анастасии – дочери именитого местного купца Петра Петровича Гранкина, и оставил интересные воспоминания, в которых есть страницы, посвященные предреволюционному городу.
Лука Мелентьев, сам симпатизирующий партии кадетов (конституционных демократов), оставил в тетради следующую запись: «После опубликования манифеста о даровании свободы и конституции часть прогрессистов и молодежи в Старом Осколе пошла с красными флагами, но была разогнана и избита рабочими маслобойного завода Дьякова и др. Все заводчики и торговый класс им сочувствовали и восхваляли их».
Известный факт отчасти, хотя и с большими фантазиями, ссылаясь на воспоминания очевидцев, подтверждает старооскольский краевед Николай Белых, автор книги «Частичка Родины». В его версии эпизод волнений выглядит более красочно и зловеще: «В число вооруженной засады Дьяков привлек около семидесяти рабочих и служащих своих предприятий. Дьяков обещал им выдать двойное жалованье, а поп Каллистратов запугивал отлучением от церкви и всякими другими карами, если они не послушаются своего «законного хозяина». Был разработан коварный план: перед воротами, во дворе, вырыли глубокую яму. Покрыли ее тонкими прутьями и бумагой, а потом засыпали пылью под фон всего двора. Подкатили несколько бочек с нефтью. Было приказано спровоцировать проходившую по улице колонну рабочих к нападению на дом Дьякова, а потом, когда рабочие станут падать в яму под напором своих товарищей, облить их нефтью и зажечь. (Пожара Дьяков не боялся, так как застраховал все имущество по тройной оценке).
Весь этот коварный план попа Ивана Каллистратова и промышленника Дьякова был сорван социал-демократом (большевиком) Павлом Бородиным. Он работал у Дьякова машинистом на маслозаводе. Узнав, что происходит во дворе Дьякова, он прибежал туда вовремя и призвал дьяковских рабочих присоединиться к демонстрантам, помочь им в борьбе с полицией и солдатами. Рабочие лабазников разоружили и присоединились к восставшим рабочим других предприятий города, встали вместе с ними под красное знамя Первой Русской революции (Из протокола записи рассказов участников событий 1905 года в Старом Осколе)».
Историк Анатолий Никулов приводит по поводу названных беспорядков отчет старооскольского исправника. События развивались стремительно: «Вечером 22 октября возле дома купца Сенина собрался возмущенный народ, а вечером 23 октября вновь собралась довольно большая группа старооскольцев (в официальном отчете исправника сказано, что к ним присоединилась большая группа хулиганов) и пошла по улице Курская, к дому купца Дьякова, по пути разбив несколько стекол у купца Лавринова. Полиция сопровождала шествие и приняла меры к защите дома знатного предпринимателя».

Семейные раздоры
Местные богатеи страшно испугались столь высокого темпа драматического революционного просвещения масс. Такая мысль содержится и в краеведческом сборнике «Старый Оскол», изданном в Белгороде в 1958 году. В книге, подготовленной группой старооскольских авторов, рассказывается о том, что на стихийном митинге, состоявшемся 18 октября 1905 года, смысл царского Манифеста разъяснял старооскольцам земский врач Михаил Шоур. Прогрессивным идеям симпатизировали даже представители дворянского сословия. Так, например, либеральный помещик Кувшинников в своей усадьбе собрал крестьян из Казачка, Шмарного и Песков и пригласил Шоура для «разъяснения» деятельности Государственной Думы. Сохранились свидетельства, что в колонне демонстрантов, размахивая палкой с привязанным к ней красным платком, прошла даже тринадцатилетняя дочь помещика Кувшинникова.
Накал политических страстей и идейного противоборства был таков, что врагами становились даже супруги. Лука Мелентьев в воспоминаниях, изданных родственниками в виде книги под названием «Моя жизнь», приводит случай, когда Александра Андреевна Гранкина, «прогрессивная» жена Николая Петровича Гранкина – шурина Мелентьева, сбежала от своего супруга по причине политических разногласий. При этом покинула дом с малолетней дочерью, что вызвало пересуды в старооскольском обществе. Все потому, что Николай Петрович, «довольно симпатичный, но бесхарактерный», согласился возглавить отделение партии «Черная сотня» в Старом Осколе, а Александра Андреевна, как «имела в родственниках Мешковых, Сотниковых – людей по-тогдашнему передовых и либеральных. Сталкиваясь с ними, она почерпнула кое-что из того, о чем семья Гранкиных и понятия не имела. Когда началась заваруха с выпущенным в 1905 году Манифестом, она присоединилась к тем, кто ходил с красным флагом, и даже была арестована, правда, ненадолго. После этого вся семья Гранкиных и всё их окружение смотрели на нее как на «революционерку», чуждались ее при разговорах и проч. Революция в эти годы пошла на убыль и была загнана в подполье. Не видя выхода из положения, она пошла на компромисс и согласилась опять жить со своим мужем, любившим и принявшим ее, и всё простившим ей… Он мне помог во многом, хотя в конечном итоге эта помощь оказалась эфемерной, и по развернувшимся в 1917 году событиям принесла больше вреда, чем пользы. Анастасия Ивановна (теща Мелентьева и мать его шурина Николая Гранкина, — прим. авт.) умерла вовремя; проживи она дольше — была бы свидетельницей разыгравшейся в ее доме драмы между Николаем Петровичем и его женой Александрой Андреевной, которой она никогда не ожидала. Эта драма и убила бы ее преждевременно, потому что ей пришлось бы пережить и перечувствовать многое, а так она умерла, спокойная за жизнь своих детей и их благополучие».
После Великой Октябрьской революции «революционерка» Александра Андреевна, имевшая в качестве приданого пятьдесят десятин земли, как пишет Лука Мелентьев, выдала старшую дочь за партийца, поехавшего доучиваться в Москву. С младшей дочерью тоже перебралась в столицу и затерялась там. Дама, привыкшая к безбедной жизни в уездном городе, став москвичкой, по словам автора воспоминаний, «поступила прислугой к одной художнице».

«Не бойтесь врага Царского»
Правящие власти были страшно напуганы народными волнениями 1905 года. Об этом красноречиво говорит брошюра, подготовленная истпартотделом Курского губкома РКП (б) к 20-летию Первой русской революции и увидевшая свет в кооперативном издательстве «Советская Деревня» в 1925 году. В исследовании говорится, что в Старооскольском уезде народное движение не было таким ожесточенным, как, к примеру, в Новооскольском. «Здесь всего лишь десять владельцев понесли ущерб от крестьянских нападений, причем 4 усадьбы в Дубенке, Мышевке и Дубошевке были уничтожены совершенно, в остальных же частью сожжены постройки, а главным образом увезен хлеб». Из той же брошюры узнаем, что 26 декабря (по старому стилю) в д. Дубенка крестьяне прогнали из имения Черепова рабочих и сожгли стог сена. Приводится и отчаянное письмо губернатору несчастного, ожидавшего разгрома помещика Черепова, который писал: «Прошу, Ваше Превосходительство, защитить меня солдатами от врага Божья и Царского – Витте, социалистов, коммунистов, конституционалистов, поляков и жидов. Сохраните верность Богом нашим Венчанному и Миропомазанному, Самодержавнейшему, Всероссийскому великому нашему Государю Императору Николаю Александровичу и не бойтесь врага царского Витте, не бойтесь готовых защищать царя: обеих императриц, короля Датского, великих князей и княгинь, которых 33, кроме августейших малых детей».
«В этом письме сказывается все то тупоумие и косность, которые проявлялись курскими помещиками, взбешенными крестьянским бунтом», – такой вывод сделали авторы издания, работники истпартотдела Курского губкома РКП (б). Если говорить о нашей территории, то самые масштабные народные волнения на почве экономического недовольства отмечались в Новооскольском районе, куда входила Чернянская волость. Губернская партийная пресса о драматических событиях, происходивших в Новооскольском уезде в 1905 году, писала: «Так бушевала крестьянская стихия, и в течение одной недели разметала не один десяток дворянских гнезд; за весь же период восстании было разбито 44 владения, причем убыток, причиненный владельцам, исчислялся в 1.685.071 руб., что составляет приблизительно половину всех убытков, понесенных помещиками Курской губернии в 1905 году».
Евгений ЕВСЮКОВ,

Обсуждение закрыто.