«Больное место»
20.03.2022
Первые учительницы
Брошюра под названием: «Краткий исторический очерк города Старого Оскола» увидела свет в 1894-м году и на долгое время стала главным источником, из которого местные краеведы и учителя истории черпали полезный материал.
С тех пор появились новые труды, посвященные истории города и края, особенно значительны фундаментальные исследования, проведенные местными учеными – историком А.П. Никуловым и этнографом М.И. Емельяновой. Их книги известны и краеведам, и массовому читателю. Но, не умаляя достоинств упомянутых, а также других авторов, пишущих на темы краеведения, отметим несомненную заслугу Александра Петровича Синдеева. Впервые в истории Старого Оскола он для широкой общественности и в образовательных целях осмыслил, систематизировал, обобщил и изложил в форме краеведческого очерка доступный ему архивный и статистический материал.
Как «истинно русский, любящий свое отечество» и представитель передовой части городской интеллигенции он считал народное просвещение «больным местом», а потому ратовал за его развитие и уделил внимание проблемам школы в своем очерке. Оценки Синдеева авторитетны и потому, что исходят от непосредственного участника процесса реформирования школы в конце XIХ столетия, подготовившего закладку фундамента на век XX.
В упомянутом кратком историческом очерке Старого Оскола Александр Синдеев первые достоверные сведения, касающиеся образования или обучения грамоте, относит к 1784 году. Именно тогда старооскольский городничий Ковригин, сообщая в донесении Курскому наместническому правлению о роде занятий жителей Панской, Новоселовской и Холостой слобод, из которых и состоял Старый Оскол, приводит интересную статистику.
Согласно данным городничего, обучением малолетних детей российской грамоте занимались два двора. «Не могу не внести в историю города имен лиц, имевших пропитание от обучения детей, — пишет А. П. Синдеев. — Этим делом занимались две вдовы: Прасковья Санкова и Акулина Попова».
Школы их, как все тогдашние дворы, состояли из «избы черной» и «светлицы», соединенных «сеньми» и крытых соломой: обучение проходило в светлице.
«Были желающие учиться, нашлись и учителя; мир праху вашему, одни из первых скромных тружениц на пользу просвещения!» — такое эмоциональное заключение делает автор с благодарностью к своим предшественникам.
И в том, что распространение грамотности было делом сугубо частным, и вовсе не поощрялось государством, сомневаться не приходится. Тому есть историческое объяснение. История народной школы сохранила немало свидетельств, позволяющих судить о том, что даже на рубеже ХVII столетия грамотность на Руси была отнюдь не распространенным явлением.
В одном из прошлых материалов мы говорили о том, что впервые в Российской империи толчок к развитию светского и массового народного образования дал Петр Первый. Однако образовательная реформа буксовала, и к 1744 году во всех губернских и провинциальных цифирных и гарнизонных училищах насчитывалось всего 709 учеников.
Цифирные школы были закрыты, их заменили военные училища и корпуса, получившие характер сословных школ, открытых исключительно для дворянства.
В школу… через полицию
При Екатерине Второй вопрос о народном образовании был поднят в знаменитой Комиссии составления проекта нового Уложения, рассмотревшей предложение учредить для детей государственных крестьян народные школы.
Но законодательно получил развитие лишь проект создания системы училищ для горожан — представителей третьего сословия. Однако и его реализация осуществлялась с большими потугами. В одном из номеров «Журнала для всех», издаваемого в начале ХХ века в Санкт-Петербурге, по этому поводу встретилась любопытная публикация: «Как только проект был готов, велено было ко дню коронации императрицы открыть главные училища в 26 губернских городах; а так как не всюду нашлось достаточное число желающих поступить в училище к этому дню, то учеников начали набирать силой. Так, в Тамбове управлявший губернией поэт Державин велел забирать детей в школы через полицию. Понятно, что при подобных просветительных приемах на процветание школ было трудно рассчитывать».
Примерно в то время, когда старооскольские вдовы Прасковья Санкова и Акулина Попова сеяли семена просвещения, обыватели таких же, как Старый Оскол, уездных городов, правда, не Курской, а Тамбовской губернии, подали следующее заявление: «Купецких и мещанских детей в школах не состоит, и мы не видим для себя от оных пользы». В Козлове смотритель местного училища, местный купец, возмущался, что все училища вредны и что «оныя полезно повсеместно закрыть». То же самое происходило и в других губерниях, и многие училища действительно закрывались. К 1800 году во всей России с ее 37- миллионным населением насчитывалось всего 315 училищ с 20 тысячами учащихся — это на четыре тысячи меньше численности школьников, сидящих за партами в городе и селах нынешней Старооскольской территории.
Главное препятствие – крепостное право
Отрадные перемены в сфере народного образования связывают с первой половиной царствования Александра I, когда был выработан весьма либеральный устав всех народообразовательных учреждений, начиная от элементарной школы и кончая университетом. Но из-за противодействия консервативного большинства дворян важным реформам не суждено было осуществиться, крепостное право стало препятствием на пути устройства сельской школы.
Однако нужды государства, требовавшие удовлетворения потребности казны в грамотном низшем административном персонале для управления селениями государственных и удельных крестьян, как и в случае с открытием при Петре Великом цифирных и архиерейских школ, потребовали устройства правильно организованных школ. В 1842 году по инициативе Министерства государственных имуществ, тогда только что учрежденного и считавшегося носителем прогрессивных начинаний, состоялось общее распоряжение об открытии 2000 приходских училищ для государственных крестьян.
Через десять лет в ведомстве Министерства государственных имуществ было уже почти 3000 школ, в которых обучались 153117 учащихся. И только с падением крепостного права, по убеждению многих исследователей, для дела народного образования в России открылся необходимый простор. И, собственно, с этого момента начинается в стране история народной школы.
(Продолжение следует)
Евгений ЕВСЮКОВ, фото из фондов Старооскольского краеведческого музея
Обсуждение закрыто.
