« Предыдущая—Следующая »

Долгая жизнь

В своей журналисткой практике мне часто приходилось писать о долгожителях. Беседуя с людьми, которым было за девяносто, хотелось понять, за счет чего человек активен, здраво рассуждает, в чем он – секрет долгой жизни. Самое интересное – почти всех моих долгожителей объединяло одно – судьба их не только не баловала, а будто испытывала на прочность. Недавно в паллиативном отделении старооскольской окружной больницы Луки Крымского познакомилась еще с одной представительницей тех, кто пережил военное лихолетье, голод и о которых поэт образно писал «гвозди б делать из этих людей, крепче б не было в мире гвоздей».

Испытания

«Это вы Симонова Дарья Павловна?» — громко спрашиваю маленькую старушку с тросточкой. «Так точно!» — неожиданно бойко отвечает она. И без уговоров начинает рассказывать о своей нелегкой судьбе. «Я родилась 22 августа 1923 года в селе Солдатское. Когда богачей раскулачили, нас, бедняков, переселили на их более плодородные земли. Мои родители переехали в поселок Малый Присынок. А в школу с подружками бегала в село Потудань. Каждый день босиком пять километров — туда и обратно. Я в пятый класс тогда уже пошла. Проучилась всего одну четверть. Когда похолодало, со школой пришлось распрощаться, потому что не было у ученицы ни одежды, ни обуви. Но читать я полюбила. И немало книг прочитала за свою жизнь, причем не только художественных, но и религиозных — Евангелие, Библию. Жаль только, что времени на чтение мало было».

Действительно, какие книги!.. Еще до войны вместе с другими парнями и девушками из села Дарья ездила на строительство железной дороги «Воронеж – Острогожск». А с приходом захватчиков помогали фронту всеми силами. «За селом Роговатое есть хутор Менжюлюк, там речушка протекала, нам приказано было взять лопаты и ехать туда, плотину строить. Не знаю, зачем она была нужна, может, немцев хотели затопить. Мы на носилках таскали землю, которая была вперемешку с глиной. К вечеру еле на ногах стояли. Построили. Провели митинг, нас, девчонок, поблагодарили и повезли под Воронеж, в село Синие Липяги, где пришлось в тяжелых условиях копать противотанковые рвы. Там и наши солдаты были. Их командир сказал нам: «Девчата, вы будете отступать с нами или домой поедете?» Мы поехали домой. Дома остались мама, сестра, жена брата, двое их маленьких детей. Брата, единственного мужчину, забрали по брони на стратегически важный завод. В поселок пришли не немцы, а румыны. Они не зверствовали, но еду отбирали, то курочку, то яйки им дай, мама доит корову, а они с котелками в очереди стоят. В конце дойки какой-нибудь нелюдь еще потянет за вымя, проверит, не обманывает ли хозяйка, что молока у коровы больше нет. Потом стали приезжать мадьяры. Работать нас заставляли, расчищать грунтовую дорогу от Потудани до Архангельского: убирать ямы, колдобины. Питались мы и во время войны, и после абы как. В колхозе людям выделяли овес, который лошади не съедали. Мы в ступе толкли его, и эту «пыличку» смешивали с липовыми цветками и пекли пышки. А из оставшихся зернышек похлебку варили. После войны в своем колхозе работала. Снопы вязала из соломы, зимой снегозадержанием занимались. Лазили с женщинами по сугробам в лаптях плетеных. Конечно, болели от переохлаждения. У меня, к примеру, был плеврит».

Утраты…

«Я благодарю Бога, что мне память дает. Особенно зрительная память у меня была всегда хорошая. Прочитаю раз-два стихотворение и уже могу пересказать. Вот как-то нашла в численнике, церковном календаре, такое стихотворение: «Догорает свеча, догорает. Озираюсь на пройденный путь. И невольно душа замирает. Поздним вздохом взволнована грудь. Воскресают минувшие тени, промелькнул нескончаемый ряд — лиц и встреч, и надежд, и стремлений, и утрат — безвозвратных утрат!» Дарья Павловна прочитала почти до конца довольно длинное произведение Александра Хотовицкого. Утраты эту женщину настигнут позже, да такие, что не выплакать. Но сначала немного о радостях. Муж ее, Алексей, подростком был угнан в Германию, а когда наши взяли Берлин, его не сразу домой отправили, сначала на Колыму работать определили, потому что документов у него никаких не сохранилось. Только в 1949 году он вернулся в свое родное село Солдатское. «Как познакомились? — переспрашивает Дарья Павловна. — В нашем поселке жила его тетка. Как-то он пришел ее проведать. И родственники его стали расспрашивать обо всем, потом задали резонный вопрос: «Ну что ж ты женат, аль нет? А у нас невеста есть хорошая». И он пришел со своей двоюродной сестрой к нам в дом, посидел у нас, поговорил, посмотрел на меня смущенно и на следующий день сватов прислал. После мы уехали с ним на заработки на Донбасс. Была ли я счастлива с ним? Когда мама приехала ко мне, увидела меня, то запричитала: «Даша, ты у меня всегда была спокойной, благой, а сейчас что с тобой стало?» Да, суженый меня как-то не очень жалел. Детей у нас трое родилось. Но сейчас один сын остался. Дочь Тамара умерла, когда ей было всего 27. Во время учебы в педагогическом институте она заболела гриппом, приехала на каникулы домой. На тот момент мы уже жили в Старом Осколе. Три дня прошло, и она мне жалуется: «Мама, как у меня голова болит!» Не помню уже, чем лечилась она. Я на тот момент в Старом Осколе в «Скорой помощи» работала санитаркой, могла бы врачей попросить, чтоб посмотрели мою дочь, но постеснялась, думала, что пройдет. Сына Петра уже три года, как нет. Он жил со мной. Трагически погиб и его сын, мой внук. Сейчас у меня из близких есть старший сын Владимир, бывший военный, на данный момент в Горшечном живет, и внук Сергей в Старом Осколе, трудится на ОЭМК».

Лет до ста?

Когда Дарья Павловна лежала в паллиативном отделении, она говорила, что здесь ей хорошо, она ни о чем не беспокоится. «Дай бог здоровья заведующей Нине Ивановне Рябцевой. Персонал тоже хороший. Вот медсестра делала мне перевязку и говорит: «Бабулечка, ты наша хорошая. Мы желаем тебе дожить до ста лет». Дарья Павловна ей ничего не ответила. Недавно ее выписали из отделения домой. И началась у нее борьба за эту самую жизнь. В прошлом году в свои 97 и стирала, и готовила, и даже в огороде копалась. Как будет теперь справляться – покажет время, но самое главное – она уже ничего не боится. Кто много видел – мало плачет.

Татьяна КАГРАМАНОВА

Обсуждение закрыто.