Время перемен?
29.08.2021
Из этой реплики можно догадаться, что сотрудничать с Коммунистической партией Советского Союза в то время уже был, как теперь говорят, зашквар. Но и надо отдать должное местным «коммунякам»: газету они создавали именно для улучшения имиджа партии, тающего не по дням, а по часам. Это должно было быть издание, не печатающее зубодробительные агитки, а душевно, иронично и человечно разговаривающее с читателем. Редакция прямо там, в горкоме КПСС, и располагалась. Первый номер вышел 1 июня 1991 года. Меня взяли в штат в июле. А 19 августа – путч, на арену вышел ГКЧП.
В этом году исполнилось 30 лет с тех тревожных и судьбоносных дней, юбилей достаточно заметный. Но когда в его преддверии журналисты провели опрос, большинство респондентов не смогло расшифровать аббревиатуру «ГКЧП». А всё было очень просто: кучка «старпёров» из Политбюро решила, что народу не нужны перестройка и гласность, провозглашённые Горбачёвым, нужно «вернуть всё взад», для чего первого и последнего президента СССР изолировали от народа, а народу объявили, что в стране — чрезвычайное положение.
Постановлением №1 ГКЧП объявил о запрете митингов, демонстраций и забастовок, о приостановке деятельности политических партий, общественных организаций и массовых движений, о выделении всем желающим жителям городов 15 соток земли для садово-огородных работ. В Москву вошли танки, бронетранспортеры, военные грузовики с солдатами. Войска заняли ключевые позиции в центре города, взяли под охрану Центральный телеграф, здание Телеграфного агентства Советского Союза (ТАСС), телецентр в Останкино, радиостанции, водонапорные станции, теплоэлектроцентрали (ТЭЦ), мосты и подъезды к ним. Всего в Москву было введено 279 боевых машин пехоты, 148 бронетранспортеров, 362 танка. Люди начали выходить на улицы, строить баррикады.
…В Старом Осколе тем временем всё было тихо и спокойно.
Запомнилось, что 20 августа в большом зале администрации (тогда она так не называлась) собрались — хотела написать привычное «представители бизнеса», извините, тогда это были просто директора предприятий и прочие активисты. Возле мэрии, которая тогда тоже так не называлась, стояло несколько десятков людей с растерянными лицами, обсуждавших, что же теперь будет. Никто не хотел верить в то, что в стране опять будет безраздельная монополия одной-единственной партии, что какая-то номенклатура будет решать, какую музыку нам слушать, какие книги читать, чем торговать и чем вообще заниматься, в конце концов. Горжусь старооскольцами, как всегда: ни один из встреченных в те дни, ни слова не сказал в защиту путчистов. И все выступавшие на собрании городского актива говорили о том, что взятый на расширение свобод курс страны не надо менять, что нечего тянуть её назад в «светлое будущее».
О чём мы в те дни говорили на работе, в семье – не помню вообще, как отрезало. Но несомненно — в том же духе. Уже 21-го всё закончилось, Горбачёв вернулся из трёхдневной изоляции, памятник Дзержинскому сброшен с постамента, а путчисты арестованы.
И вот, 23 августа, в пятницу вечером, включила дома телевизор (тогда главный источник информации) и узнала, что деятельность КПСС «приостановлена». Пошутила: «Придём в понедельник на работу, а там – замок на дверях, горком закрыт. Сядем на крылечко и будем сидеть…»
Как видите на фото – так оно и получилось. Почти на крылечке сидели под закрытыми дверями бывшего горкома КПСС. Теперь эти ступеньки ведут в здание администрации. Почему-то ужасно смешно было. Это не истерика, это нам, правда, казалось, что начинается что-то новое и хорошее.
Оно практически в тот же день и началось. Нам разрешили из всего редакционного имущества забрать бюст Владимира Ильича Ленина и две печатные (одна даже – чудо техники! — была электрическая) машинки.
Пешком мы дотопали до общежития ГРТ, располагавшегося там же, на улице Ленина. Почему направились туда? Потому что на тот момент это был, можно сказать, первый бизнес-центр в нашем городе. На трёх этажах жили студенты, а комнаты двух верхних этажей сдавали новоявленным предпринимателям и кооператорам.
Так появилась на свет первая в Старом Осколе, да, кажется, и во всей Белгородской области, независимая газета. Благо, в редакционной политике ничего менять не пришлось. Установка на критичность и ироничность была дана изначально.
Лариса ЧАЩИНА (на фото вторая справа), фото гениального В.М. Смотрова
❗Глазами очевидцев:
Разумеется, все соцсети всю неделю полны воспоминаниями, вполне противоречивыми. Вот несколько интересных мнений интересных людей.
Борис Акунин, писатель:
— Я уже который год пытаюсь разобраться в российской истории — можно сказать, живу в ней. И я глубоко убежден: 19 августа 1991 года, когда обычные люди не дали свершиться военному путчу, — один из главных праздников всей отечественной истории. Единственный раз – единственный – было сказано: с нами так нельзя.
Сейчас им там опять кажется, что с нами можно как угодно, и они себе ни в чем не отказывают. Но однажды, нисколько не сомневаюсь, всё повторится.
Как же я рад, что жил тогда, что был там, что видел это собственными глазами.
Андрей Кураев, религиозный и общественный деятель:
— Мы жили в Теплом Стане, и танки входили в Москву мимо нас. Еще ночью, заслышав необычный гул, мы с братом через лес побежали на Ленинский проспект, а рано утром 19 августа я включил телевизор в поисках объяснений. И узнал про ГКЧП.
Поскольку я был пресс-секретарем патриарха Алексия II, я тут же позвонил ему домой и без подробностей просто сказал: «Включите телевизор, там переворот». Через некоторое время патриарх мне перезвонил. Он ехал в Кремль на службу (впервые, кажется, была служба в Кремле), и мы договорились, что встретимся на полдороги, а я вместе проеду на службу в машине патриарха.
Уже потом, во время службы, я сообразил, что есть проблемка: в конце патриаршей службы всегда возглашается «многая лета» властям, а кто же сегодня власть? Я подошел к митрополиту Кириллу (нынешнему патриарху Московскому и всея Руси. — «Сноб») и говорю ему: шепните святейшему, что стоит отказаться от этой формулы. Кирилл согласился и поговорил с патриархом. Храм был полон «белоэмигрантами» (впервые проходил Конгресс соотечественников). Это люди, знающие акценты православного этикета, и они обратили внимание, что формула о богохранимых властях из службы ушла. Они оценили это как здравое и мужественное решение патриарха Алексия.
ГКЧП и до сих пор мне несимпатичен. Как бы то ни было, мы получили примерно 20 лет свободы. И потому я считаю, что очень вовремя родился: главные годы моей жизни все же прошли в «культпросвете», в свободных условиях. Но последнее время я чувствую, что с каждым годом молодею и молодею, потому как вокруг оказывается все больше и больше примет моей комсомольской юности.
Андрей Стругацкий, предприниматель:
— Август 91-го. «Лебединое озеро». Движущаяся к центру Москвы бронетехника. Трясущиеся ручонки маразматиков из ГКЧП. Море народа на улицах и площадях, и в Москве, и в Питере. Ельцин на танке. Страшная ночь с 20-го на 21-е.А затем — провал путча, вполне закономерный, как теперь понятно. И отчаяние сменяется на всеобщее ликование и бурную радость. Мечты и надежды — неописуемые: теперь заживём!
И вот прошло уже тридцать лет. Тридцать лет, ребята, половина моей жизни! А за окном — такое ощущение, будто ГКЧП никуда не делся, коптит себе помаленьку, только теперь уже при полных прилавках. А три четверти богоспасаемого нашего народа, судя по недавним опросам, вообще толком ничего не помнят о путче ГКЧП и даже не могут расшифровать эту аббревиатуру. Всем всё по барабану.
Но мы-то помним! Хотя проку от этой памяти, к сожалению — чуть
Фото и видео смотрите по ссылке https://vk.com/novostioskola
Обсуждение закрыто.
